Отправлено: 17.03.08 08:50. Заголовок: Будущие рассказы Тао Лин Мин

Скажем так, это просто увлечение: писать сюжеты, а не сами рассказы. Для полноценных рассказов надо отлично знать китайскую культуру. Я это понимаю.
Если захочется узнать, что дальше, то продолжу. А если нет, то ничего страшного - ведь это только мои попытки осовоить какой-то новый жанр. И вообще произведения, которые уже у меня есть (не на тему китайцев и русских, другие), - я их пишу как бы для экранизации, я их вижу в качестве фильмов. Только жалко - я не режиссёр. Фильмы получились бы реально интересные!

ДИАЛОГОВАЯ ЧАСТЬ
маленькой молодёжной повести
«ГОЛУБАЯ НИТОЧКА»

Глава 1.
Вновь скрылась из виду родная Никифоровка. Впереди ждал второй курс обучения, общежитие, большой город…
А в её, Олиной, Никифоровке – березовые рощи, речка-ленточка, земля чёрная, богатая, поле распаханное дышит, поле без конца! В небе, чистом, как святая душа, по утрам жаворонки поют. Может, и не сильные голоса у них, но все песни – о Родине…
Неожиданно, посреди привычного потока русско-американской попсы в автобусе заиграла не совсем обычная музыка и зазвучала не менее странная речь. Оля долго прислушивалась («Ni ai wo ba!»), в конце концов её любопытство расшевелило полусонного соседа:
- Извините, это на каком языке поют?
- Что? – сосед лениво повернул к ней голову.
Песня оборвалась бурным вторжением радионовостей.
- Уже ничего.
Оля улыбнулась и, отбросив лёгкое удивление, продолжила созерцать полосу высоких, с узкой кроной деревьев, которая всё тянулась и тянулась там, за автобусным окном…

Начало года для каждого студента вполне шаблонное. Первые восторги от встречи с однокурсниками после первой же лекции сменяются мыслью: «Ты смотри, опять всё так, как раньше…». Потом следует получение учебников, и обязательно не в том корпусе, где студент изволит учиться. После, вероятно, погонят на медосмотр, чтобы выяснить, в какую из групп по физкультуре тебя определить: к здоровым (то есть в основную группу), к полуздоровым (то есть в так называемую медицинскую) или же к тем, кто пишет каждый год одни и те же абсолютно бесполезные рефераты на тему: «В здоровом теле здоровый дух», «Зарядка – друг человека» и всё в таком же ключе…

В библиотеке галдела очередь из оживлённых летом студентов, среди которых больше всего выделялись, конечно, первокурсники – мелкие нестреляные воробышки, ещё не проникшиеся грозными возгласами библиотекарш.
Юн уже без удивления ожидал своего часа и даже не разглядывался, как раньше, и не прислушивался к такой неродной интонации. И теперь он совсем не обращал внимания на то, с каким любопытством бросаются на его товарищей и его самого мимолётные, а порой и пристально-бесцеремонные взоры окружающих.
- Хон, который час?
- Пять уже.
На них невольно посмотрели два десятка пар глаз, тут же, правда, принявшие скучающий вид. Иностранная речь нас всегда привлекает, подобно окну в какой-то ещё один мир, которых так много неизведанных…
- Смотри, какая милая! – Хон указал на девушку одним вращением глаз.
– Дурак, тут много милых, - встрял их третий товарищ Бай Ши. – Н-да. Вон та, с разукрашенной вдрызг подругой, спрашивает её, на каком это языке мы говорим…
- Неучи! – подхватил Хон, и оба едва не подавились от смеха. Юн тоже заулыбался:
- Чем-то мы ей приглянулись.
Друзья умолкли, так как, видимо, подошла их очередь, потому что одна из библиотекарш сычом смотрела в упор на них.

Бай Ши был среди них троих самым способным, поскольку молниеносно осваивал русский, и даже дипломную писал по русским пословицам и поговоркам.
- Ты бы лучше китайские изучил как следует! – не раз говорил ему Хон – его двоюродный брат.
Юн относился к учёбе со средним интересом, он и поехал сюда только по настоянию деда. Дед некогда сам учился в России и сохранил о ней лишь самые приятные воспоминания… Но Россия времён дедушки-студента сильно отличалась от нынешней: тут и нацисты объявились, и отношения между людьми отдают, как правило, капитализмом, ну и… энтузиазм страны в целом поугас. Но Юн и в третий раз не смог переубедить деда, а потому скрепя сердце перешёл на четвёртый курс, надеясь в душе, что уж в следующий раз дед обязательно сдастся!
Пока ждали звонка на пару у дверей аудитории, запиликал мобильник. Юн отвернулся к стене, едва сдерживая радость: «Линь, любимая!». Бай Ши покачал головой, а когда друг закончил разговор, развернул следующий дебат:
- Что, ублажил возлюбленную нежными словечками? Известное дело…
- Тебе-то что за дело?
- Дело? Я и говорю: известное дело.
Хон прыснул.
- Ублажишь сладкими речами – так любая виснуть будет. За это они нас и любят.
- Любят не за слова! – возмутился Юн.
- Ну да, ну да, - несколько презрительным тоном отвечал Бай Ши.
Юн махнул рукой:
- Да иди ты! Тоже мне, хаохань.
Тем временем аудиторию открыли, и он первый нырнул туда.
Хон толкнул брата:
- Глянь-ка! Видишь вон ту девушку?
- О, старая знакомая из библиотеки!
- Она самая, - подтвердил Хон. – Ты заметил кое-что?
Бай Ши сознался, что нет.
- Она на нашего Юна только что заглядывалась…
- Вот везёт дуракам всяким! – Бай Ши поморщился.

Глава 2.
Юн, наконец, вернулся с местного рынка. На вопросы друзей мямлил что-то невнятное, и вообще был, что называется, сам не свой.
- Что, купил шнурки? – дружелюбно осведомился Хон.
- М-г. Десять пар.
Двоюродные братья обменялись удивлёнными взглядами.
- Если все сразу засунешь, кроссовки точно не слетят, - хихикнул Бай Ши.
Однако веселья друзей Юн замечать не желал. Хон нетерпеливо вздохнул:
- Идём, покушаем. У меня в животе второй час урчит. Я когда на кухне чайник ставил, там красавица из сорок седьмой комнаты суп варила… Так вот, а у меня же урчит! Она та-ак посмотрела….
- Обокрали меня, - наконец, выдавил из себя Юн.
Длительное сопящее молчание. Первым голос подал весельчак Хон:
- Ну ты и жмот! Десять рублей для почтенного вора пожалел.
- Чего? Какие десять?! – Юн едва сдерживал негодование.
- Которые ты на шнурки брал.
-Болван, а две с половиной тысячи юаней…тьфу, то есть восемь тысяч русских не хотел?!
Бай Ши вступился:
- Сам болван! Такие деньги в толпе носишь!
- Да я перевод от родителей получил, на обратную дорогу, и только зашёл за этими дурацкими шнурками, выбирал, какие лучше… Хватился – а кошелёк-то и спёрли! А эта дура-торговка мне ещё и говорит: «Знаете, все видели, что цыганка сумку-то открывала…». Чёрт, как же она так неслышно, я даже не почувствовал ничего… Так вот, говорит, «цыгане обещают у нас не воровать, если мы покупателям их сдавать не будем»!.. Что у ней воровать? Гуталин с батарейками?!. Ну, я промямлил ей какую-то фигню типа «придурки», а денежек-то уже нет… Что я теперь отцу скажу?..
Вечером Бай Ши и Хон подошли к опечаленному товарищу, и первый положил руку ему на плечо.
- Есть у меня деньги, друг. Я тебе одолжу!
- Бай Ши! – обрадовался тот. – Как ты меня выручаешь! В Китае я тебе обязательно всё верну, даже с процентами!
- Ну их, эти проценты!
Хитрой искоркой сверкало в глазах приятеля…
- Да, к чертям проценты! – встрял тут Хон в столь тёплую беседу. – Вместо них куда лучше настоящее мужское пари.
Видя, каким непониманием вытянулось лицо Юна, Бай Ши начал красноречивый поток объяснений:
- Я сейчас изучаю русские поговорки, как ты знаешь… Вроде, всё понятно было до сего дня… Но тут я наткнулся на такую, которой сначала было поверил!..
Его рука в наигранном пафосе задралась будто к небу.
- Но ты! Ты – никто другой!.. к сожалению, ты сбил меня с толку.
- Короче, - Хон сделал нетерпеливый жест рукой, - эта поговорка «Женщины любят ушами».
- Не перебивай! Так вот. Ты утверждаешь, что женщины любят нас не за нежные слова. Верно?
- Верно, верно, - поддакивал Хон.
- Но это совершенно противоречит поговорке! А поговорки, как тебе известно, - отражение народной мудрости. И я только хочу, чтобы ты сам в этом убедился.
Брови Юна вопросительно сморщились.
- Ещё короче… - Хон улыбнулся. – Ставим конкретную задачу. Девушку, которая глазела на тебя на перемене, помнишь?
До их обокраденного товарища понемногу начало доходить, судя по непримиримому выражению его лица.
- Помню.
- Она и есть объект для проверки научных прений между тобой и Бай Ши. К тому же так приятно быть соавтором великого научного труда…
Юн вскочил:
- Да вы в своём уме оба?! Я люблю Линь, и никого больше!
Хладнокровный возглас Бай Ши несколько убавил жару в друге:
- При чём же тут Линь? Я не прошу тебя ей изменять. Ты будешь сыпать ласковые речи с холодным, даже ледяным сердцем, с трезвым рассудком, просто чтобы проверить нашу теорию…Брось, Юн, все женщины непостоянны. Эта девица после тебя сразу же переметнётся к другому нежноголосому, это факт! По статистике самые верные в мире – китаянки! А русские то ли в середине, то ли вообще в хвосте плетутся…
- Да, всего лишь какое-нибудь маленькое доказательство её любви к тебе… Всё равно, влюблённые глаза там или поцелуй… Это дело нескольких дней, которые сразу исчезнут из нашей и её памяти. Это всё, что требуется. И ты выиграл билет на родину! Более того… Деньги за билет тебе возвращать не придётся, а мне не особенно страшно оправдываться перед моими предками, ты знаешь сам… И, соответственно, ты избежишь неприятной процедуры наказания – головомойки или взбучки какой-нибудь там - от своих почтенных родителей…
Утром Лон Чжи Юн ответил согласием.

Глава 3.
- Девчонки, - вбежала в аудиторию модно одетая смуглая студентка, тряся распущенным веером бумажных прямоугольников, - сегодня все в «Метёлку»! Дискотека! Время новых встреч и надежд на светлое любовное будущее! Ура, товарищи!
Уже через минуту в её руках ничего не осталось. Довольная выполненной миссией, девушка плюхнулась на стул на одном из задних рядов и дёрнула свою соседку:
- Олька, прекращай зубрёж! На вот, последний билет для тебя припасла.
Та заколебалась.
- Мирра… Спасибо, конечно… Но я не пойду.
- Ничего себе заявы! Я ей чисто по-человечески… С парнем - каким хочешь – познакомить могу, даю слово крутой девчонки!
- Знаешь, всё это иллюзией называется, - полусерьёзно, в тон подруге, отвечала Оля. – Деревенские девушки никого не интересуют. Все знакомятся с перспективой…
- Ну, даёшь пессимизм!
Оля вдруг заулыбалась:
- Да это не мои слова. Просто так многие девчонки говорят, а я им верю.
Спустя паузу:
- Ладно, пойдём. Только вместе с тобой!
Мирра с важностью пожала соседке руку.

После дискотеки, когда подруги вернулись в свою скромную общежитскую комнату, Мирра не могла и слова выбить из Оли, а потому делилась своими бесконечными прекрасными впечатлениями:
- Ой, сегодня такого парня встретила… Беленький, высокий и даже умный! И даже не курит, ты себе представляешь? Я ему: «Пошли покурим!», а он мне: «Да я как-то не увлекаюсь…». Я просто умерла!
Оля намазывала ей и себе бутерброд, время от времени поддакивая. Мирка кружилась с чаем.
- Просто обалденная дискотека была, да?
- М-г, - в ответ.
Та с подозрением наблюдала за как-то неестественно притихшей Олей.
- А ты…э-э… с каким это казахом танцевала? Симпатичный…
- Да я не помню уже…
- Два танца – и не помнишь! – изумлялась подруга.
Собеседница покачала головой, не зная, как ещё выразить истину своих слов.
- Ну, так ты точно в девках останешься! Дурёха!
Вскоре свет в комнате был выключен и каждый мечтал о своём в тепле одеяла. Звёзды смотрели прямо в окно, словно ночь пришла подслушать сокровенные мысли…
«Я даже не спросила, как его зовут… Что он там сказал о моём внешнем виде?.. Очень красивая…. Или смелый, или слишком странный какой-то… Это его я в библиотеке видела… И в коридоре… Наверное, в их стране комплименты – как что-то естественное… И это он меня вчера толкнул в спешке, когда я бежала с журналом на пару…. Пролепетал что-то вроде «извините, пожалуйста»… И глаза у него такие… Необыкновенные…». Оля уснула.

Мирка засиделась в буфете. Должно быть, сильно оголодала, бедняжка. В читальном зале огромной библиотеки Оля что-то старательно выписывала из толстого затёртого журнала. Рядом лежали нетронутыми Миркины книжки.
Неожиданно явился вчерашний знакомый…
- Привет! Трудишься? – широко улыбаясь.
- Привет. А ты здесь откуда? – Оля попыталась ответить на его улыбку, но вместо этого почувствовала, что краснеет.
- Откуда?.. – молодой человек, кажется, вспоминал смысл слова. – Ах, откуда! Я понял… Учиться надо. Реферат писать.
- Знаешь, я вчера забыла спросить, как тебя зовут, - девушка очень на себя злилась в этот момент: она не понимала, почему ей так трудно просто на него посмотреть.
- Ой, и я забыл! Моё имя Юн.
- Оля.
- Оля?.. – он словно над чем-то задумался, и вскоре она услышала одобрительное: «Хорошо!..».
- А ты, правда, казах?
Юн необыкновенно удивился:
- Кто???
- Ну, национальность твоя – казах?
Тот сообразил, в чём дело, и таинственно покачал головой. Оля, конечно, в душе пеняла на свою неосведомлённость, но разговор принял характер игры, и сейчас она могла, наконец, рассмотреть нового знакомого поближе.
- Киргиз?.. Японец?.. Вьетнамец?.. А, кореец!
- Слушай, ты мне такие маленькие страны называешь… Как ты их все помнишь? Мне достаточно моей страны и России.
Из глубины зала, от больших стеклянных дверей к ним приближалась довольная, наевшаяся Мирка. Чтобы ещё издалека сообщить этот занятный факт подруге, она двумя руками хлопала себя по животу.
- Мне пора, наверное, - Юн.
- Пока, - скромно в ответ.
По своей неизменной привычке Мирра плюхнулась на стул.
- Твой китаец сейчас так вежливо со мной поздоровался… Я прямо себя важной персоной почувствовала.
Округлившиеся Олины глаза уставились прямо на неё, а потом губы задрожали от смеха, но та уже что-то строчила и не заметила этого. Только вместо того, чтобы вволю посмеяться над своей недогадливостью, - а так хотелось! – девушка вдруг бросила быстрый взгляд на вышеупомянутые стеклянные двери – и покраснела чуть не до самих ресниц…
Очнулась от задумчивости, только когда вопрос Мирры «Ты где витаешь, подруга?» повторился в десятый раз. «Я просто… просто спать очень хочу…», - нашла оправдание Оля. Кажется, Мирка поверила. Глупая…

Глава 4.
- Ух ты! Вот это перемена! – Хон толкнул локтем двоюродного брата и лицом указал, куда смотреть.
- А у неё ноги лучше, чем у Линь, - услышал сидящий спиной к зрелищу Юн.
- И глаза не такие узкие…
Хон и Бай Ши дружно загоготали. В буфете мало кто обратил на это внимание, хотя несдержанность иностранцев воспринималась всегда осуждающе.
- И ты не подойдёшь, чтобы поздороваться? – понукали друзья.
- Не лезьте, сам знаю, когда что надо делать, - Юн огрызнулся.
- Хон, я его боюсь, - притворно затрясся Бай Ши, - я никогда не видел живьём любовного профессионала…
И собрался уж было посмеяться, как вдруг крепкий звук пощёчины где-то у прилавка осёк его. Все, бывшие здесь, замерли.
- Молодой человек, от вас очень шумно! Чего вы к девушке-то пристали? У нас тут не бар или казино! – возмущённая буфетчица прятала глаза, уже заранее готовясь выслушать обильный сленговый поток брани от парня подобного рода. И он не преминул выплеснуться.
- Что, не хочешь познакомиться? Зря, зря… - вскоре после ругательной разрядки он вновь протягивал руки к стоящей в очереди Оле, и та беспомощно озиралась.
Один парень хотел было прийти на помощь, но сидящая рядом с ним девушка очень грозно на него поглядела.
- Я вам уже ответила, молодой человек! – пыталась она защищаться. – Вам мало, что ли?
- Что ли, что ли, родная… - словно резиновый, оскал никак не сходил с его лица…
- Отойди.
Спокойный голос раздался совсем близко от очереди. Олю почему-то охватил необыкновенный стыд, и она поспешно опустила глаза. Зато нахальный молодой человек, широко расставив ноги, скептически принялся рассматривать новое лицо.
- Я туговат на ухо, ты не можешь повторить?
- Отойди от этой девушки.
- От какой? Их тут много. Вон от той в белом фартучке? – парень ткнул пальцем в буфетчицу. Та буркнула что-то невнятное в его адрес. – А, вот от этой страшилищи с не менее привлекательной подружкой?..
Две девушки, стоящие в самом конце очереди, ошеломлённые позором, выбежали прочь.
- Знаешь, друг, я тут как-то косоглазых девиц не наблюдаю, ты уж извини.
Насмешливые чёрные глаза уставились на нарушителя спокойствия.
- Всё? – Юн.
И тут лицо обидчика жутко исказилось, перекосилось, будто он натянул на себя маску злобного драматического персонажа.
- Понаехали тут ублюдки… Тесно у себя, так давай к нам… Жёлтая раса паразитов!
Все вздрогнули, когда, казалось бы, безмятежно стоящие собеседники вдруг очутились на буфетном полу: Юн сидел над нахалом, заломив его руки за спину, а тот скрежетал зубами по холодному полу, но поневоле оставался неподвижен.
- Китай всегда с удовольствием принимает русских студентов и, - он чуть повысил тон, - и всегда терпит, когда кто-нибудь из них посреди ночи включает на всю громкость родную… - мгновенье воспоминания –…попсу!.. А перед теми, кого обидел, надо извиниться.
Зубовный скрежет ещё злее.
- Ну? – Юн сильнее сжал его руки.
- Извините…э-э…меня.
Почувствовав свободу во всём теле, обидчик незамедлительно вскочил на ноги. Постояв в размышлении несколько секунд, где желание разразиться шквалом проклятий и поколотить иноземца боролось со страхом вновь быть прижатым к пыльному полу, поверженный отряхнулся и порывисто вышел.
- Какой молодец! – первой среди всеобщего замешательства откликнулась буфетчица.
Оля не успела и слова молвить: её защитник махнул рукой своим друзьям, и все трое быстро покинули место, прославившееся за мгновение на целый корпус.
Но он всё же оставил ей на прощанье мимолётный взгляд, полный совершенной неопределённостью…